Меня зовут Лада Ермолова, я конструирую праздники там, где криницы поют на скалах. День озера Байкал — любимый из них: у зеркальной глади звук, словно звон чаш, зритель откликается сердцем, а программы рождаются сами, подобно розацеям инея.
Утро на льду
Перед рассветом вывожу гостей прямо на прозрачную поверхность. Ламинарный свет скользит под ногами, видны застывшие пузыри — природные «шампанофоны». Ставлю маримбу-дульцимер, барабаны янчим и запускаю конкурс «Мелодия глубины»: команды считывают рисунок трещин, переводя линии в ритм. Получившийся саундтрек пишу на портативный плёнкограф, дарю авторам.
Полдень ветров и чаев
К полудню ветер с Хубсугула приносит аромат саган-дайля. Стружка кедра вспыхивает в самоварах-иллюминаторах. Затеваю гастрономический турнир: участники смешивают чайные сборы, подбирая аккорд к легендам. Побеждает бленд, который в слепой дегустации поднимает температуру души, не повышая градус тела выше сорока.
Вечер огня и воды
Сумерки укрывают гладь суггестией святыни. Вывожу команду «Сохачи» — танцоров огня, работаю с ними на гирляндовых факелах. Зрители за кругом повторяют движения, собирая искры ладонями. Для финала устанавливаю флюгеры-дзундуки, каждый поворот лопасти звучит как колокол. В миг церемонии участники выпускают в небо руны-фонари, изготовленные без клея, только из скрученной на пару лиственничной бумаги. После полуночи запускаю ледовые кристаллиды — мини-паруса на коньках. Команды направляют их к маяку на острове Огой, ориентируясь на свет луны. Скорость фиксирует козырёк-анемограф, а первым финиширует парус, достигший цели при минимальныхльном шорохе ветра. Перед новым рассветом выдаю каждому кварцевый гонг. В круге тишины каждый удар рассыпает звёздную пыль над водой, и Байкал откликается лёгким улигершином (так в бурятских хрониках называют колебание воды между прибрежными валунами). Гул спадает, остаётся тихий звон внутри.
