Ароматные истоки
Лавандовый мини-гербарий в рамке из побелённого бука оживляет стол наград. Высушенные соцветия вмещают в себя апойо́н — научный термин, обозначающий остаточный ароматический заряд растения. Участник конкурса забирает рамку домой, а я получаю бонус к утиханию шума публики: апойо́н действует лучше фанфар. Для усиления эффекта в комплект вкладываю маленький флакон с вербеновым гидролатом, запаянный методом флаконометрии (лакуна без воздуха продлевает жизнь эссенции).
Тактильная симфония
Лён двойного плетения с примесью сорафильных (любящих свет) волокон подкупаeт текстурой. На банкетах я дарю салфетки из такого материала, перевязанные сизалевым шпагатом и украшенные крошечными бадьяном. Гости сравнивают поверхность ткани с первыми струнами виолы. Контрасты усиливаю «скуте́ллoй» — керамической мисочкой-ракушкой. Скутелла происходит от латинского scutella («щиток»), поэтому смело принимает на себя горячий гратен, сырные трюфели либо провансальскую пастилу. Цвет глазури — meringue-sunset: перелив между крем-брюле и закатным абрикосом. Такой подарок действует кинестетический: пальцы скользят по глазури, мозг выделяет дофамин яснее, чем после эффектного тоста.
Финальный штрих
Для кульминации использую «букет в банке» — стеклянная колба с хлопковым фитилём, плавающим в смеси масла мирта и реслинового вина. Фитиль зажигается, колба превращается в лампу, а госсамер (тончайшая дымка над жидкостью) дарит зрителю эффект шероховатого пламени. В придачу кладу открытку, отпечатанную способом сериграфии: глубокий ультрамарин рисует очертания Vaucluse, на обороте короткая ининструкция. Получатель погружается в микросезон «лакезант» — миг, когда виноград ещё не созрел, но уже пахнет земляникой.
Гран-кру для нонконформиста: набор провансальских игральных карт с маркировкой «rai d’écu». Пикард или (узор в виде пересекающихся копий) заменяет классические пики, поэтому викторины идут веселее, а ведущий свободно меняет правила посреди раунда, приспосабливая игру к темпераменту зала. Колода пахнет мускусом, прошита льняной нитью, проламинирована смолой даммара — смола азиатского диптерокарпа, сохраняющая рисунок даже при хлестких тостах.
Съедобная точка: конфитюр «Пятнадцать трав Ламбеска». Рецепт держится под грифом «mémoire des grand-mères», но дегустатор отметит шалфей, фенхель, бархатцы, веронику и крошку кудрявого тимьяна. Презентую баночку вместе с кованой ложкой-мандрильоном, напоминающий саблю для сабража. Ложка не вогнута, а выгнута — джазовый ход, позволяющий сервировать конфитюр на тонкие ломтики фугасса, не задевая корку.
Если программа вечера требует интерактивности, прячу подарки в «кадрус» — плетёный шар диаметром ладони. Внутри — колокольчик с керамическим язычком, участник слушает, угадывает тип звона, разбирает шар, находит презент. Пульсация залa мгновенно выравнивается: звуковой якорь работает безотказно.
В финале растапливаю альбацидовую свечу — воск получают из белковосковой мастики альбациды, что даёт кристаллическое мерцание. Гость гасит фитиль бесшумным захлопом колпачка-оксидо́нa, забирает лампу-колбу, ткань, скутеллу или колоду. Праздник мягко уходит в ночь, словно рассвет ходит наоборот, а прованс остаётся в руках и в дыхании.
