Я встречал полночь в сотне городов, руководил баллами на ледовых сценах и в камерных театрах. Публика жаждет тайны, а старинная аугурия дарит именно тот электрический озноб, ради которого дамы надевают бриллиантовый смех.
Подготовка к гаданию
В ведущем всегда уживаются режиссёр, антрополог и иллюзионист. Я выбираю тихий уголок без зеркальных поверхностей, кроме ритуальных. Придётся изучить чердак, банкетный зал либо заснеженный двор. Главная задача — убрать любые свистки, колонки, телефоны: звук металла или пластика рвёт магический кокон. Зажигаю еловые смолки в жаровне, терпкий дым действует лучше хлоазмата — так византийские придворные называли благовонный порошок, обостряющий чувства. Посуда берётся глиняная, вода — из колодца или талой кромки сугроба, свечи — в числе семи, восёмь либо девяти, чётные количества вбирают лишний шум.
Я прошу девушек надеть по два кольца: обручальное бабушкино и праздничную безделицу. Первое символизирует родовую линию, второе принимает импульс текущего года. Волосы распускаются, дыхание замедляется до ритма курантов — семь вдохов, семь выдохов, пауза, ещё пять.
Ледяное зеркальце судьбы
С середины XVIII века в северных губерниях практиковали «ледяной зонд». Берётся прямоугольный кусок речного льда, отполированный рукавом до прозрачности. Я погружаю его в миску с колодезной водой, чтобы поверхность не замутилась инеем. Девушка берёт зеркальце двумя пальцами, подносит к губам, произносит шёпотом имя желанного, после чего ставит на подоконник. Пламя свечи позади льда отбрасывает тень — силуэт предполагаемого жениха. Если тень ровноая, без изломов, предполагается ровный характер избранника. Излом в правую сторону намекает на вспыльчивый нрав, в левую — на склонность к меланхолии. Термин «апотропея» здесь уместен: сам лёд отводит неблагополучие, забирая жар лишних страстей. Обряд завершается, когда лёд трескается. Первый звук — предвестник свадьбы, сладкий звон указывает на скорый венец, глухой щелчок заставляет подождать год.
Я всегда зачитываю древний вербальный ключ:
«Лёд текуч, олово прочь,
Суженый вздох, стань курантом».
Слова резонируют с колокольным боем, создавая акустическую воронку.
Хоровод свечей и теней
В тёмном зале ставлю семь стульев кругом. Каждая участница кладёт на сиденье ленту своего любимого оттенка. Свечи держат мальчики-факиры или мои ассистенты. Мы ходим вокруг стульев медленно, под однострунную скрипку. Когда мелодия обрывается, девушки садятся. Если лента оказалась под другой участницей, грядёт соперница, собственная лента сулит гармоничный союз, отсутствие ленты — поздний брак. Во время круга я тихо считываю тени на потолке: длинная тень позади девушки — богатый жених, короткая — ровесник, раздвоенная — двойственная натура, склонная к плакатным жестам.
Иногда добавляю «гапакс» — одиночное слово без повторов, чтобы усилить напряжение. Пример: «фебераль» (календарный день между январём и февралем по древней славянской системе). Зал замолкает, как будто снежинки застопорили время.
Экспромты для небольших компаний
1. «Окольцевание санок». На улицу выставляются санки. Девушки ставят пятку на полозья, бросают через плечо кольцо. В какую щель пролетит — столько недель до предложения.
2. «Смута перышек». Веер из павлиньих перьев кладётся на скатерть. Девушка тянет случайное перо: прямой стержень — солидный кавалер, вогнутый — мечтатель, раздвоенный — путешественник.
3. «Снежная тирада». Я прячу в сугроб три глиняных фигурки: жеребёнок, кошка, подсвечник. Девушка выкапывает сувенир с завязанными глазами. Жеребёнок намекает на молодого возлюбленного, кошка на домовитость будущей семьи, подсвечник на скорое венчание.
Ночная расшифровка снов
После ритуалов я советую лечь в постель, не раздувая разговоры. Под подушку кладётся хлебная корочка, политая каплей мёда. Сон раскрывает персонажей: шляпа — спутник старше, сапоги — военный, книга — учёный. Истолкование сна опирается на «онирикон» — средневековый кодекс символов, где каждому предмету приписан звуковой лик. Я раздаю гостям уменьшенные копии, созданные на литографском прессе.
Фольклорные запреты
— Никаких острых предметов на столе, иначе колкость перейдёт в отношения.
— Никаких расчёсок после полуночи, пряди удерживают тайну сна.
— Мужчины не должны первыми садиться за стол, иначе женатые утянут энергетический прилив незамужних.
Этикет ведущего
Я держусь шаг позади участниц, чтобы ни взгляд, ни жест не подталкивал выбор. Факты озвучиваются, выводы каждая формулирует сама. Нарратив остаётся поэтичным, без натянутых морализаторских строк.
Заключительная искорка
Когда куранты затихают, я выношу кашпо с ландышами — редкий цветок зимней Москвы. Семена ландыша символизируют сердечную чистоту. Девушки берут по семечке, бросают в пламя лампад. Семя взрывается тихим хлопком — будто микроскопический салют. Зал гудит, однако внутри царит утончённая тишина, каждый слышит невидимый колокольчик, призывающий личного суженого.
Новый год проглатывает старые сомнения. Омела над входной аркой шепчет: «Суженый путь нашёл». Я гасну последней свечой, чтобы искра осталась в сердцах участниц.
