Признаюсь: мне привычно вести любые торжества так, словно рядом наблюдает древний страж сцены. В предстоящем году в этот амфитеатр входит Зеленая Деревянная Змея — мудрая, прихотливая, чувственная. Чтобы гостям и символу пришлось по вкусу, я намечаю программу заранее, сверяясь не с астрологическими клише, а с гастрономическими, акустическими и световыми аксиомами.
Палитра и фактура
Тон задают лазуритом, нефритом, шалфеем: переливы зелени под тёплым янтарным светом пробуждают древесный дух. Текстиль беру из рами (ткань из крапивного волокна) и конопли, фактуру выглаживаю паром, создавая тактильную иллюзию свежего мха. Металл прячу, уступая место керамике с лессировкой, а в центре стола располагают композицию из лиан плюща, высушенных семян букчи (корейский орех) и ламинарии. Змея любит плавность, поэтому острые углы в зале маскирую подвесами-каскадами.
Запахи работают тоньше речи. Я подаю лёгкий дым ольховой лучины, в который вмешан капля эфирного масла периллы, смесь даёт креозотовый шлейф, напоминающий о тёплом ливне над лесом. Для входной зоны готовлю гамакарид (саше из трав) — маленькие тканевые шарики с порошком галанга. Гости мнут их в ладонях, а зеленый аромат остаётся на коже, словно печать встречи с тотемом.
Меню без клише
На столе избегаю прямых аллюзий на рептилию: змеевидная сервировка выглядит слишком буквально. Предпочитаю легкую игру форм. Листы теста фило свиваю спиралью, начиняю шпинатом и грецким орехом, при запекании спираль напоминает древесное кольцо. К ним подаю салат «Хундан» — тонкие ленты дайкона, маринованного в саке, и крошка юдзу. Главный акцентнт — суп «Чжоу-у» из фасоли мунг, горячий, но прозрачный, он поддерживает цветовую концепцию и согревает пространство. Сладкий финал доверяю рулету из матча-бисквита, подсвеченному сиропом гардении.
Бар работает контрапунктом. Пряное вино «Лунный росток» настаиваю на коре мора и семенах фенхеля, добавляя каплю виноградного виски, чтобы подчеркнуть древесный штрих. Безалкогольная пара — шаньжень, настой зеленых фиников с мерой кальциевой воды, пенка взбивается в нефритовый оттенок и cветится при ультрафиолете, что приводит гостей в восторг.
Игры с характером
Формальную викторину заменяю перформансом «Спираль удачи». На длинной ленте лежат жетоны разной формы. Игроки хватают жетон, чья геометрия продолжает линию предыдущего. Лента образует меняющийся лабиринт, напоминающий движение змеиной чешуи. Для динамики использую музыкальный размер 7/8, отдающий почести древней месомедийской мелодике. Победителям вручаю броши «каталлакса» (монета-жетон древних торговцев) — артефакт честного обмена.
В полночь включаю мягкий шум пульса лесной эхо-машины, гашу главный свет и прошу гостей остановиться на несколько вдохов. Каждый получает маленькую дозу с тёплым песком. Зерно кунжута, спрятанное внутри песчинок, надо обнаружить пальцами. Кому удаётся, тот, по поверью, ведёт беседу с Тянь-Шэ — небесной змеёй, хозяйкой грядущего цикла.
На прощание дарю свитки из коры тутового дерева, внутри которых спрятан бамбуковый код: QR-указатель на альбом вечерних фотографий. Поверх коры тисню глиптографический стиль Лояна (рельефное письмо эпохи Хань) — карманный сувенир, наполненный мелодией волокон.
Живое действо просит чутья и легкости: тогда символ года присоединяется, словно тайный режиссёр, добавляя к финальному аккорду собственный шорох. Я лишь задаю ритм, а Змея покидает зал убаюканной, но готовой вновь появиться при первой музыкальной фразе.
